читать дальше
###
Что я здесь делаю? И зачем? Хочу забыть обо всем, хочу не думать, напиться до такой степени, чтобы нахрен не думать ни о чем. И ночной клуб идеальное для этого место. Громкая музыка ритмично отдается в груди, раздражает нервные окончания. Толпы чужих людей облепляют со всех сторон, одинаково улыбающихся, неестественных, одинаково псевдосчастливых. Заставляют невольно сжаться, втянуть голову в плечи и вообразить себя невидимкой. Но мне плевать. Плевать на всё! Я повторяю про себя эту фразу с момента, как вошел, и теперь она сама по себе крутиться в голове по инерции. Но уверенности не прибавляет. Как же я давно не был в таких заведениях...? "В таких заведениях.." Я уже даже выражаюсь, как престарелый школьный учитель. Что с тобой стало, Кё? Впрочем, Кё больше нет. Он умер пять лет назад.
Пробираюсь сквозь извивающиеся танцующие тела к бару. Какая-то девушка задевает мое плечо. Оборачиваюсь, стараясь рассмотреть в мерцающем полумраке ее лицо. Она многообещающе улыбается, кивает, пытаясь взять меня за руку. Я лишь вежливо киваю в ответ, поправляя очки, и пробираюсь дальше. Что происходит? Хотя здесь, наверное, такое поведение - норма. Как же я отвык. Да и никогда к такому, в общем-то, не привыкал. Я действительно не часто бывал в клубах, даже тогда. Квартирные сходки, пьянки в туре, шумные бары вот, что тогда было в порядке вещей. А теперь я хочу просто нажраться до беспамятства.
Неловко сажусь на жесткий табурет у барной стойки, заказываю незнакомый коктейль. Раз сегодня на всё плевать, то почему бы не поэкспериментировать? Обхватывая ледяной стакан, замечаю, как вызывающе поблескивает на безымянном пальце обручальное кольцо. Несколько минут тупо пялюсь на него, раздумывая снять или оставить. Чем больше думаю, тем тяжелее оно становится, оставляет в горле какой-то першащий осадок вины. Но кто-то снова случайно задевает меня локтем, отвлекая от мрачных мыслей. И это к лучшему. Для этого я и пришел сюда, чтобы отвлечься и расслабиться. Слать все к далеким чертям.
А правильно ли ты поступаешь, заставляя других волноваться?
Внутренний голос опять начинает гнобить. И я резко затыкаю его одним большим глотком, от которого сводит скулы. Затем еще глоток и еще. Безразлично рассматриваю деревянную поверхность стойки, свой, на половину опустевший бокал, вслушиваюсь в грохочущую, безвкусную музыку. Но ощущение чужих изучающих взглядов никак не покидает. Даже бармен подозрительно поглядывает в мою сторону, на татуированную кисть. Или всё это только кажется. Сценическая привычка, дурацкая привычка чувствовать себя пупом земли. Может, теперь я стал обыкновенным параноиком?
Приятный хмель медленно одурманивает мозги, слишком медленно и этого мало. Так не пойдет. Залпом опрокидываю остатки крепкого пойла, сползаю со стула. Чувство "не в своей тарелке" не переставая, зудит где-то в районе желудка. К черту! Пойду гулять или еще куда-нибудь, найду бар потише и поуютнее. В Роппонги это не составит особого труда. Напиться можно где угодно. Даже под вонючим, холодным мостом.
Пока двигаюсь в туалет, идея моста нравится мне все больше. Все-таки я люблю свое комфортное одиночество, как ничто другое. Просто порой кидает "налево".
Снимаю очки и кладу их на край темно-зеленой, малахитовой раковины. Открываю кран, подставляя ладони. Прохладная вода приятно освежает. Вяло смачиваю слишком бледное лицо. Кажется, я делаю все для того, чтобы отрезветь, а не наоборот. Впрочем, сейчас просто хочется смыть с себя липкий, удушливый налет человечества и отправится дальше. От людей никуда не денешься, и я понял это уже давно, но все еще продолжаю бунтовать.
В кармане требовательно жужжит мобильный, вынуждает взглянуть на экран. Один пропущенный от Аюми и несколько сообщений.
"Где ты сейчас? Почему не отвечаешь?
Что-то случилось?
Я знаю, дома тебя нет. Так, где ты шляешься?!
Я хочу увидеть тебя.
Я соскучился, Тоору."
Недовольно морщусь, запихивая телефон обратно. Нет, только не сейчас. Не хочу, чтобы он видел меня таким. Только не он. В этом долбанном состоянии полнейшей растерянности, разбитости, почти на грани паники. Нам вообще не стоило бы больше видеться... Наше подобие отношений разрушает жизни. Целых три жизни. Аюми, Кимичиро и... Впрочем, Каору, похоже, не считает, что его жизнь летит к ебеням. Еще и Хара со своими просроченными чувствами, безответной любовью пятилетней давности. Если и его брать в расчет, то четыре. Четыре жизни катятся в сточную канаву. Да, нам определенно не стоит больше встречаться. Прекратить все одним махом, поставить жирную точку. Телефон снова вибрирует, и я выключаю его.
- Эй, а ты не староват для ночного клуба, джиджи?! - насмешливый голос заставляет рефлекторно повернуть голову.
Небольшая компашка уже заметно пьяных, молодых парней стоят возле стены, откровенно глумясь надо мной, разглядывая и пыхтя сигаретами.
- Ты странный какой-то, а?! - продолжает самый активный.
Что ж, пожалуй, я действительно уже давно вырос из ночных клубов. Лет десять назад я, не задумываясь, выбил бы ему зубы, влез в драку, даже не беспокоясь, что в два раза ниже и худее, что их больше. Но сейчас главное правило - ничего не отвечать. Может, потому что мне 35, я женат и не хочу ходить с опухшей рожей. Или потому, что я стал слабаком...
- Ты тут со своими наколками похож на престарелого якудза. Только девушек пугаешь. Шел бы ты в другое место, дядя.
Под собственный самодовольный смех они весело удаляются, и я остаюсь один. Напряженные пальцы натягивают очки, смотрю в зеркало. Кем ты стал? Отражение однобоко усмехается, презирает. Простая, скучная одежда. Может, прав был Каору, когда говорил, что я теперь убого одеваюсь, что я сильно изменился. Обычная рубашка в черно-белую клетку, наглухо застегнутая под самое горло, примитивная кожаная куртка и очки в толстой оправе. Здравствуйте, вот он я! Банальный, жалкий и до смерти скучный.
Слипшаяся прядь черных волос уныло спадает на правый глаз. Вот теперь точно хватит. Нервно шарю по карманам, достаю смятую пачку сигарет, прикуриваю. Да, я снова начал курить, мать вашу, и срать на всё. Никотин мгновенно взбадривает мозги и опьяняет. Еще несколько секунд пристально смотрю себе в глаза, выдыхая едкий дым. Хватит! Сдергиваю надоевшие очки, рывком расстегиваю рубашку на груди, зачесываю назад непослушные волосы. Уже лучше. Сбрасываю куртку, закатываю рукава, оголяя татуированные предплечья. Вот теперь стопроцентный якудза. Пора немного поразвлечься. Довольно усмехаюсь своему отражению и, дымя сигаретой, покидаю туалет.
А сейчас могла бы начаться какая-нибудь глупая комедия-фарс, что-то вроде «Маски». Где главный герой перевоплощается в зеленого, веселого идиота, начинает изощренно мстить своим обидчикам, творить сумасшествия и крутить в страстном танго какую-нибудь красотку. Но все мои сумасшествия всегда ограничивались сценой, да и комедии я не люблю. Поэтому сейчас молча и методично напиваюсь у барной стойки, бросив куртку на соседний стул. Молодой бармен, хоть и удивился моей метаморфозе, но старается это скрыть. Теперь больше улыбается в мою сторону, томительно заводя прядь длинных волос за проколотое ухо. Он что флиртует?! Почему-то эта мысль дико веселит мое уже довольно неадекватное сознание. Решаю немного погипнотизировать его неотрывным взглядом, все больше смущая. Становится еще веселее. С каждым неаккуратно пролитым им напитком, с каждым неловким движением. Впрочем, этот спектакль быстро наскучивает. Пожалуй, издевательств на сегодня хватит. В конце концов, здесь не гей-бар. И я женат. Ха... С Каору это не помешало. Черт... Ну, вот опять. Мысли упрямым противотоком возвращаются все к одному. Неужели я еще не настолько пьян? А буду ли я когда-нибудь настолько пьян, чтобы забыть о нем? Чтобы не думать, не вспоминать его прикосновений, мягких губ... Такой необходимой мне теплоты во взгляде лукавых псевдосерьезных глаз. Ну, какого хрена?!
Осмелевший бармен, смущенно улыбаясь, пододвигает мне свежую порцию выпивки, явно за счет заведения, наклоняется ближе. Я благодарно киваю, отхлебывая. Редкостная, забористая гадость, но мои вкусовые рецепторы, похоже, потеряли свою актуальность. Разгоряченное тело жаждет двигательного возбуждения, руки просят танца, а мозг пьяной пустоты. Сползаю и, пошатываясь, направляюсь в душную, дергающуюся толпу. Куртка остается уныло скучать на стуле, бармен провожает мою спину разочарованным взглядом.
Втягиваюсь почти в самую середину танцпола, и жаркая взмокшая толпа поглощает мое тело. Громкая музыка теперь доносится, будто через густую толщу воды, басы дрожат в груди, пульсируют в горле. Мои бедра вяло покачиваются, ноги неритмично пружинят в каком-то своем темпе. Я не умею танцевать и всегда об этом знал. Но сейчас мне абсолютно насрать. Вне сцены вся моя пластика выглядит убогими попытками паралитика встать с кровати. Но моим рукам плевать на это, они живут своей жизнью, дергаются и вьются. Глаза плотно закрыты и от этого голова нестерпимо пляшет, но я все еще на ногах. Мои пальцы в привычном жесте своевольно расстегивают пуговицы рубашки, оголяя вспотевший живот. Может, именно в этот момент я перестаю себя контролировать или тремя стаканами ранее.?
Кто бы мог подумать, что бывший вокалист, когда-то известной рок-группы, будет вытворять нечто подобное посреди ночного клуба. Эта мысль вызывает очередной приступ веселья. Да только группы больше нет. А ее вокалист умер пять лет назад. Осталась лишь непримечательная человеческая оболочка.
Что я здесь делаю? И зачем?
Чьи-то руки крепко обхватывают меня сзади, требовательно прижимают к чьему-то телу. Но этот запах я узнаю всегда. В стельку пьяным, даже будучи при смерти, я узнаю его и эти руки. Только, как он нашел меня...?!
- Какого черта ты тут вытворяешь? - хрипловатый голос в самое ухо, каким-то чудом, вкрадчиво пробивается сквозь оглушающий бит. - Какого хрена ты не отвечал?
Он зол? Но ведь все-таки пришел за мной. От этого ощущения меня охватывает какая-то нелепая, всепоглощающая, детская радость. Тон Ниикуры не предвещает ничего хорошего, но все это мимолетно. И я доверчиво растекаюсь в его объятьях, жарко прижимаюсь взмокшей спиной к его груди, откидывая голову на плечо.
- А я очки потерял, - заплетающимся языком, зачем-то несу я. Вряд ли он меня слышит. Но продолжает обнимать, двигаясь вместе со мной в такт замедлившейся музыке, ненавязчиво обхватывает губами хрящик моего уха, задевая влажным языком. Каору больше не злится? Может, просто чувствует горячую расплавленность моего тела. Секундная, сладкая судорога вспыхивает в низу живота. И о чем я только думаю...? Алкоголь в сотни раз быстрее подстегивает возбужденную фантазию.
- Поехали домой.
Но я больше не слушаю его вкрадчивого голоса. Поворачиваюсь к нему лицом, обхватывая за шею, с наслаждением целую выступающие ключицы, тянусь к его губам. Но Ниикура останавливает меня, снисходительно усмехается.
- Давай еще немного потанцуем, - обижено бурчу я, просовывая колено между его ног.
- Ты не в том состоянии, Тоору.
Каору продолжает давить мягкую усмешку, придерживает мое сползающее тело.
- Как ты меня нашел?
Я пьяно и устало повисаю на его шее.
- Тебе пора домой. Я отвезу тебя.
И снова его долбанная, отцовская забота, будто я нашкодивший ребенок. Как же бесит...
Моя возмущенная мысль обрывается. И дальше все идет какими-то мутными кусками.
Ниикура аккуратно запихивает меня в такси, кладя мою куртку к себе на колени. Кажется, я непроизвольно проваливаюсь в беспорядочные микро-сны. Машина едет бесконечно долго или я просто не могу определить ее скорость. Каору придерживает меня за плечи и молчит. А мне чудится, что он все еще хрипло посмеивается над моей пьяной рожей, над моим безволием и глупостью. Я жутко злюсь и строю в голове вязкие, как зыбучий песок, планы своей мести.
- Куда мы едем? - нечленораздельно интересуюсь я, очухиваясь в очередной раз.
- Домой.
- К тебе?
- Нет, - Каору качает головой, предусмотрительно сжимая мои беспокойные, тянущиеся к нему пальцы. - Тебе сейчас гораздо важнее быть дома. Аюми волнуется. Ты о ней совсем не думаешь.
- А ты о ней думал, когда самозабвенно трахал меня? - криво усмехаюсь, вяло тыкаясь лицом в его плечо. - Не хочу домой...
Кратковременный, темный провал. И в следующий момент я уже срастаюсь с холодной стеной, жду, пока Каору осторожно открывает моими ключами мою же дверь. В квартире темно и тихо. Похоже, Аюми уже спит. И это лучшее, что могло бы сейчас случиться. Ниикура затягивает меня внутрь, помогает разуться, придерживая, заботливо укладывает на диван. Ставит рядом на столик стакан воды.
Как же уже тошнит от его заботы... Сейчас мне нужно совсем другое, разве он не понимает?
- Я позвоню завтра, - тихо бросает, собираясь уходить.
- Каору... - выдавливаю я, пугаясь собственного низкого голоса. - Мне нужно поговорить...
Он неохотно возвращается, опускаясь на пол рядом с диваном.
- О чем?
- Как прошел твой тур?
- Ты действительно хочешь сейчас об этом говорить? - Каору тихо усмехается, вставая на ноги, но я резко хватаю его за руку. Его равновесие мгновенно нарушается, и он неловко заваливается на меня, тут же приподнимаясь, недовольно нависает. Я не могу больше ждать, нестерпимое желание стучит в горле. Я уже достаточно трезв, чтобы управлять собой, и слишком пьян, чтобы раздумывать.
- Останься со мной... Останься! - бессвязные слова сами собой выплескиваются наружу. Мои пальцы беспорядочно и истерично цепляют его одежду, тянут к себе, гладят, дыхание предательски сбивается. - Я не хочу, чтобы ты уходил, Каору... Останься... хотя бы сейчас.
Его волосы мягко опутывают мое лицо густой, вьющейся паутиной, в его глазах невозможно что-то прочесть, но они уже перетекают влажным возбуждением. Отрывисто целую его, продолжая нести пьяный бред.
- Не уходи к нему, пожалуйста... Не уходи...
- К кому? - не выдерживает Ниикура.
- Ни к кому не уходи...
Снова притягиваю его за шею, жадно обхватываю губы, раздвигаю истосковавшимся языком. Каору неуверенно отстраняется, он все еще в неудобной подвешенной позе.
- Здесь не лучшее место...
- Ты не хочешь?
- В прошлый раз вышло не слишком правильно.
- Плевать, - протяжно шепчу я, притягивая его за футболку. Колено поднимается, требовательно вжимаясь между его ног, надавливая. Ниикура тихо рычит, недовольно двигая напряженным подбородком, но быстро сдается.
Он начинает целовать меня глубоко и жадно, перебивая дыхание. Изголодавшиеся пальцы, нетерпеливо блуждают по моей оголенной груди и животу, задевая затвердевшие соски. Электрические разряды чистого удовольствия дрожью гудят в позвоночнике. Черт... как же хорошо... Как же я хочу тебя... Только не останавливайся! Мои руки исступленно сжимают его бедра, поглаживают с внутренней стороны, подбираясь к самому заветному, плотно натянутой ткани его джинсов. Но Каору отстраняется, тяжело дыша. Шепчет, успокаивающе целуя мою щеку и ухо.
- Тише... Тише, Тоору.
Я возмущенно дергаюсь, не разделся его идиотских выходок.
- Потерпи немного, у нас еще будет время.
Каору ложится рядом, мягко поглаживая мои спутанные волосы и кожу за ухом.
- Нет, у нас больше не осталось времени, - равнодушно сообщаю, уставившись в потолок. - Этот секс стал бы последним.
- Что..?
- Тошия вернулся. И он все еще любит тебя...
Пробираюсь сквозь извивающиеся танцующие тела к бару. Какая-то девушка задевает мое плечо. Оборачиваюсь, стараясь рассмотреть в мерцающем полумраке ее лицо. Она многообещающе улыбается, кивает, пытаясь взять меня за руку. Я лишь вежливо киваю в ответ, поправляя очки, и пробираюсь дальше. Что происходит? Хотя здесь, наверное, такое поведение - норма. Как же я отвык. Да и никогда к такому, в общем-то, не привыкал. Я действительно не часто бывал в клубах, даже тогда. Квартирные сходки, пьянки в туре, шумные бары вот, что тогда было в порядке вещей. А теперь я хочу просто нажраться до беспамятства.
Неловко сажусь на жесткий табурет у барной стойки, заказываю незнакомый коктейль. Раз сегодня на всё плевать, то почему бы не поэкспериментировать? Обхватывая ледяной стакан, замечаю, как вызывающе поблескивает на безымянном пальце обручальное кольцо. Несколько минут тупо пялюсь на него, раздумывая снять или оставить. Чем больше думаю, тем тяжелее оно становится, оставляет в горле какой-то першащий осадок вины. Но кто-то снова случайно задевает меня локтем, отвлекая от мрачных мыслей. И это к лучшему. Для этого я и пришел сюда, чтобы отвлечься и расслабиться. Слать все к далеким чертям.
А правильно ли ты поступаешь, заставляя других волноваться?
Внутренний голос опять начинает гнобить. И я резко затыкаю его одним большим глотком, от которого сводит скулы. Затем еще глоток и еще. Безразлично рассматриваю деревянную поверхность стойки, свой, на половину опустевший бокал, вслушиваюсь в грохочущую, безвкусную музыку. Но ощущение чужих изучающих взглядов никак не покидает. Даже бармен подозрительно поглядывает в мою сторону, на татуированную кисть. Или всё это только кажется. Сценическая привычка, дурацкая привычка чувствовать себя пупом земли. Может, теперь я стал обыкновенным параноиком?
Приятный хмель медленно одурманивает мозги, слишком медленно и этого мало. Так не пойдет. Залпом опрокидываю остатки крепкого пойла, сползаю со стула. Чувство "не в своей тарелке" не переставая, зудит где-то в районе желудка. К черту! Пойду гулять или еще куда-нибудь, найду бар потише и поуютнее. В Роппонги это не составит особого труда. Напиться можно где угодно. Даже под вонючим, холодным мостом.
Пока двигаюсь в туалет, идея моста нравится мне все больше. Все-таки я люблю свое комфортное одиночество, как ничто другое. Просто порой кидает "налево".
Снимаю очки и кладу их на край темно-зеленой, малахитовой раковины. Открываю кран, подставляя ладони. Прохладная вода приятно освежает. Вяло смачиваю слишком бледное лицо. Кажется, я делаю все для того, чтобы отрезветь, а не наоборот. Впрочем, сейчас просто хочется смыть с себя липкий, удушливый налет человечества и отправится дальше. От людей никуда не денешься, и я понял это уже давно, но все еще продолжаю бунтовать.
В кармане требовательно жужжит мобильный, вынуждает взглянуть на экран. Один пропущенный от Аюми и несколько сообщений.
"Где ты сейчас? Почему не отвечаешь?
Что-то случилось?
Я знаю, дома тебя нет. Так, где ты шляешься?!
Я хочу увидеть тебя.
Я соскучился, Тоору."
Недовольно морщусь, запихивая телефон обратно. Нет, только не сейчас. Не хочу, чтобы он видел меня таким. Только не он. В этом долбанном состоянии полнейшей растерянности, разбитости, почти на грани паники. Нам вообще не стоило бы больше видеться... Наше подобие отношений разрушает жизни. Целых три жизни. Аюми, Кимичиро и... Впрочем, Каору, похоже, не считает, что его жизнь летит к ебеням. Еще и Хара со своими просроченными чувствами, безответной любовью пятилетней давности. Если и его брать в расчет, то четыре. Четыре жизни катятся в сточную канаву. Да, нам определенно не стоит больше встречаться. Прекратить все одним махом, поставить жирную точку. Телефон снова вибрирует, и я выключаю его.
- Эй, а ты не староват для ночного клуба, джиджи?! - насмешливый голос заставляет рефлекторно повернуть голову.
Небольшая компашка уже заметно пьяных, молодых парней стоят возле стены, откровенно глумясь надо мной, разглядывая и пыхтя сигаретами.
- Ты странный какой-то, а?! - продолжает самый активный.
Что ж, пожалуй, я действительно уже давно вырос из ночных клубов. Лет десять назад я, не задумываясь, выбил бы ему зубы, влез в драку, даже не беспокоясь, что в два раза ниже и худее, что их больше. Но сейчас главное правило - ничего не отвечать. Может, потому что мне 35, я женат и не хочу ходить с опухшей рожей. Или потому, что я стал слабаком...
- Ты тут со своими наколками похож на престарелого якудза. Только девушек пугаешь. Шел бы ты в другое место, дядя.
Под собственный самодовольный смех они весело удаляются, и я остаюсь один. Напряженные пальцы натягивают очки, смотрю в зеркало. Кем ты стал? Отражение однобоко усмехается, презирает. Простая, скучная одежда. Может, прав был Каору, когда говорил, что я теперь убого одеваюсь, что я сильно изменился. Обычная рубашка в черно-белую клетку, наглухо застегнутая под самое горло, примитивная кожаная куртка и очки в толстой оправе. Здравствуйте, вот он я! Банальный, жалкий и до смерти скучный.
Слипшаяся прядь черных волос уныло спадает на правый глаз. Вот теперь точно хватит. Нервно шарю по карманам, достаю смятую пачку сигарет, прикуриваю. Да, я снова начал курить, мать вашу, и срать на всё. Никотин мгновенно взбадривает мозги и опьяняет. Еще несколько секунд пристально смотрю себе в глаза, выдыхая едкий дым. Хватит! Сдергиваю надоевшие очки, рывком расстегиваю рубашку на груди, зачесываю назад непослушные волосы. Уже лучше. Сбрасываю куртку, закатываю рукава, оголяя татуированные предплечья. Вот теперь стопроцентный якудза. Пора немного поразвлечься. Довольно усмехаюсь своему отражению и, дымя сигаретой, покидаю туалет.
А сейчас могла бы начаться какая-нибудь глупая комедия-фарс, что-то вроде «Маски». Где главный герой перевоплощается в зеленого, веселого идиота, начинает изощренно мстить своим обидчикам, творить сумасшествия и крутить в страстном танго какую-нибудь красотку. Но все мои сумасшествия всегда ограничивались сценой, да и комедии я не люблю. Поэтому сейчас молча и методично напиваюсь у барной стойки, бросив куртку на соседний стул. Молодой бармен, хоть и удивился моей метаморфозе, но старается это скрыть. Теперь больше улыбается в мою сторону, томительно заводя прядь длинных волос за проколотое ухо. Он что флиртует?! Почему-то эта мысль дико веселит мое уже довольно неадекватное сознание. Решаю немного погипнотизировать его неотрывным взглядом, все больше смущая. Становится еще веселее. С каждым неаккуратно пролитым им напитком, с каждым неловким движением. Впрочем, этот спектакль быстро наскучивает. Пожалуй, издевательств на сегодня хватит. В конце концов, здесь не гей-бар. И я женат. Ха... С Каору это не помешало. Черт... Ну, вот опять. Мысли упрямым противотоком возвращаются все к одному. Неужели я еще не настолько пьян? А буду ли я когда-нибудь настолько пьян, чтобы забыть о нем? Чтобы не думать, не вспоминать его прикосновений, мягких губ... Такой необходимой мне теплоты во взгляде лукавых псевдосерьезных глаз. Ну, какого хрена?!
Осмелевший бармен, смущенно улыбаясь, пододвигает мне свежую порцию выпивки, явно за счет заведения, наклоняется ближе. Я благодарно киваю, отхлебывая. Редкостная, забористая гадость, но мои вкусовые рецепторы, похоже, потеряли свою актуальность. Разгоряченное тело жаждет двигательного возбуждения, руки просят танца, а мозг пьяной пустоты. Сползаю и, пошатываясь, направляюсь в душную, дергающуюся толпу. Куртка остается уныло скучать на стуле, бармен провожает мою спину разочарованным взглядом.
Втягиваюсь почти в самую середину танцпола, и жаркая взмокшая толпа поглощает мое тело. Громкая музыка теперь доносится, будто через густую толщу воды, басы дрожат в груди, пульсируют в горле. Мои бедра вяло покачиваются, ноги неритмично пружинят в каком-то своем темпе. Я не умею танцевать и всегда об этом знал. Но сейчас мне абсолютно насрать. Вне сцены вся моя пластика выглядит убогими попытками паралитика встать с кровати. Но моим рукам плевать на это, они живут своей жизнью, дергаются и вьются. Глаза плотно закрыты и от этого голова нестерпимо пляшет, но я все еще на ногах. Мои пальцы в привычном жесте своевольно расстегивают пуговицы рубашки, оголяя вспотевший живот. Может, именно в этот момент я перестаю себя контролировать или тремя стаканами ранее.?
Кто бы мог подумать, что бывший вокалист, когда-то известной рок-группы, будет вытворять нечто подобное посреди ночного клуба. Эта мысль вызывает очередной приступ веселья. Да только группы больше нет. А ее вокалист умер пять лет назад. Осталась лишь непримечательная человеческая оболочка.
Что я здесь делаю? И зачем?
Чьи-то руки крепко обхватывают меня сзади, требовательно прижимают к чьему-то телу. Но этот запах я узнаю всегда. В стельку пьяным, даже будучи при смерти, я узнаю его и эти руки. Только, как он нашел меня...?!
- Какого черта ты тут вытворяешь? - хрипловатый голос в самое ухо, каким-то чудом, вкрадчиво пробивается сквозь оглушающий бит. - Какого хрена ты не отвечал?
Он зол? Но ведь все-таки пришел за мной. От этого ощущения меня охватывает какая-то нелепая, всепоглощающая, детская радость. Тон Ниикуры не предвещает ничего хорошего, но все это мимолетно. И я доверчиво растекаюсь в его объятьях, жарко прижимаюсь взмокшей спиной к его груди, откидывая голову на плечо.
- А я очки потерял, - заплетающимся языком, зачем-то несу я. Вряд ли он меня слышит. Но продолжает обнимать, двигаясь вместе со мной в такт замедлившейся музыке, ненавязчиво обхватывает губами хрящик моего уха, задевая влажным языком. Каору больше не злится? Может, просто чувствует горячую расплавленность моего тела. Секундная, сладкая судорога вспыхивает в низу живота. И о чем я только думаю...? Алкоголь в сотни раз быстрее подстегивает возбужденную фантазию.
- Поехали домой.
Но я больше не слушаю его вкрадчивого голоса. Поворачиваюсь к нему лицом, обхватывая за шею, с наслаждением целую выступающие ключицы, тянусь к его губам. Но Ниикура останавливает меня, снисходительно усмехается.
- Давай еще немного потанцуем, - обижено бурчу я, просовывая колено между его ног.
- Ты не в том состоянии, Тоору.
Каору продолжает давить мягкую усмешку, придерживает мое сползающее тело.
- Как ты меня нашел?
Я пьяно и устало повисаю на его шее.
- Тебе пора домой. Я отвезу тебя.
И снова его долбанная, отцовская забота, будто я нашкодивший ребенок. Как же бесит...
Моя возмущенная мысль обрывается. И дальше все идет какими-то мутными кусками.
Ниикура аккуратно запихивает меня в такси, кладя мою куртку к себе на колени. Кажется, я непроизвольно проваливаюсь в беспорядочные микро-сны. Машина едет бесконечно долго или я просто не могу определить ее скорость. Каору придерживает меня за плечи и молчит. А мне чудится, что он все еще хрипло посмеивается над моей пьяной рожей, над моим безволием и глупостью. Я жутко злюсь и строю в голове вязкие, как зыбучий песок, планы своей мести.
- Куда мы едем? - нечленораздельно интересуюсь я, очухиваясь в очередной раз.
- Домой.
- К тебе?
- Нет, - Каору качает головой, предусмотрительно сжимая мои беспокойные, тянущиеся к нему пальцы. - Тебе сейчас гораздо важнее быть дома. Аюми волнуется. Ты о ней совсем не думаешь.
- А ты о ней думал, когда самозабвенно трахал меня? - криво усмехаюсь, вяло тыкаясь лицом в его плечо. - Не хочу домой...
Кратковременный, темный провал. И в следующий момент я уже срастаюсь с холодной стеной, жду, пока Каору осторожно открывает моими ключами мою же дверь. В квартире темно и тихо. Похоже, Аюми уже спит. И это лучшее, что могло бы сейчас случиться. Ниикура затягивает меня внутрь, помогает разуться, придерживая, заботливо укладывает на диван. Ставит рядом на столик стакан воды.
Как же уже тошнит от его заботы... Сейчас мне нужно совсем другое, разве он не понимает?
- Я позвоню завтра, - тихо бросает, собираясь уходить.
- Каору... - выдавливаю я, пугаясь собственного низкого голоса. - Мне нужно поговорить...
Он неохотно возвращается, опускаясь на пол рядом с диваном.
- О чем?
- Как прошел твой тур?
- Ты действительно хочешь сейчас об этом говорить? - Каору тихо усмехается, вставая на ноги, но я резко хватаю его за руку. Его равновесие мгновенно нарушается, и он неловко заваливается на меня, тут же приподнимаясь, недовольно нависает. Я не могу больше ждать, нестерпимое желание стучит в горле. Я уже достаточно трезв, чтобы управлять собой, и слишком пьян, чтобы раздумывать.
- Останься со мной... Останься! - бессвязные слова сами собой выплескиваются наружу. Мои пальцы беспорядочно и истерично цепляют его одежду, тянут к себе, гладят, дыхание предательски сбивается. - Я не хочу, чтобы ты уходил, Каору... Останься... хотя бы сейчас.
Его волосы мягко опутывают мое лицо густой, вьющейся паутиной, в его глазах невозможно что-то прочесть, но они уже перетекают влажным возбуждением. Отрывисто целую его, продолжая нести пьяный бред.
- Не уходи к нему, пожалуйста... Не уходи...
- К кому? - не выдерживает Ниикура.
- Ни к кому не уходи...
Снова притягиваю его за шею, жадно обхватываю губы, раздвигаю истосковавшимся языком. Каору неуверенно отстраняется, он все еще в неудобной подвешенной позе.
- Здесь не лучшее место...
- Ты не хочешь?
- В прошлый раз вышло не слишком правильно.
- Плевать, - протяжно шепчу я, притягивая его за футболку. Колено поднимается, требовательно вжимаясь между его ног, надавливая. Ниикура тихо рычит, недовольно двигая напряженным подбородком, но быстро сдается.
Он начинает целовать меня глубоко и жадно, перебивая дыхание. Изголодавшиеся пальцы, нетерпеливо блуждают по моей оголенной груди и животу, задевая затвердевшие соски. Электрические разряды чистого удовольствия дрожью гудят в позвоночнике. Черт... как же хорошо... Как же я хочу тебя... Только не останавливайся! Мои руки исступленно сжимают его бедра, поглаживают с внутренней стороны, подбираясь к самому заветному, плотно натянутой ткани его джинсов. Но Каору отстраняется, тяжело дыша. Шепчет, успокаивающе целуя мою щеку и ухо.
- Тише... Тише, Тоору.
Я возмущенно дергаюсь, не разделся его идиотских выходок.
- Потерпи немного, у нас еще будет время.
Каору ложится рядом, мягко поглаживая мои спутанные волосы и кожу за ухом.
- Нет, у нас больше не осталось времени, - равнодушно сообщаю, уставившись в потолок. - Этот секс стал бы последним.
- Что..?
- Тошия вернулся. И он все еще любит тебя...